сценарий праздник ЧеховаПредлагаем вам оригинальный литературный сценарий школьного праздника - вечер по творчеству Антона Чехова. Данный сценарий написан в увлекательной форме - театрализация произведений Чехова. Вы можете использовать этот интересный сценарий школьного праздника книги при проведение и организации праздников:  школьный чеховский вечер,  литературный праздник  по Чехову в старших классах школы, день Чехова в библиотеке, чеховский вечер в ВУЗе.

автор: Коломиец Лидия Петровна, режиссер, сценарист)

Внимание! авторский контент! запрещено к перепечатке!!! 

ЧЕХОВСКИЙ ВЕЧЕР. ВОДЕВИЛЬ. (сценарий театрализации - чеховский вечер праздник)

«ОДИН ДЕНЬ В ГОРОДЕ  N» ПО МОТИВАМ ПРОИЗВЕДЕНИЙ  А. П. ЧЕХОВА.

СТР. 2

(читать сначала  Сценарий. Школьный литературный праздник по творчеству Чехова

 

(Сцена вокзала. Звучит марш «Прощанье славянки» в исполнение духового оркестра. «Тонкий» выходит из вагона. В руках у него чемоданы, картонки. За ним стоят жена и сын. «Толстый» только что пообедал на вокзале, губы лоснятся маслом, он потирает живот, платком вытирает жирные губы.) 

Толстый: Порфирий, ты ли это! Голубчик мой! Сколько зим, сколько лет!

Тонкий: Батюшки! Миша! Друг детства! Откуда ты взялся?

(Троекратно целуются и устремляют друг на друга глаза, полные слез.)

Тонкий: Милый мой, вот не ожидал! Вот сюрприз! Ну да погляди на меня хорошенько! Такой же красавец, как и был! Такой же душонок и щеголь! Ах ты, Господи! Ну что же ты? Богат? Женат? Я уже женат, как видишь... Это вот моя жена, Луиза, урожденная Ванценбах... Лютеранка... А это сын мой, Нафанаил, ученик третьего класса. Это, Нафаня, друг моего детства! В гимназии вместе учились! (Нафанаил немного подумал и снял шапку) В гимназии вместе учились! Помнишь, как тебя дразнили? Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казенную книжку папироской прожег, а меня Эфиальтом за то, что я ябедничать любил. Хо-хо... Детьми были! Не бойся, Нафаня! Подойди к нему поближе... А это моя жена, урожденная Ванценбах, лютеранка. 

(Нафаня немного подумал и спрятался за спину отца) 

Толстый: (восторженно глядит на друга). Ну, как живешь, друг? Служишь где? Дослужился?  

Тонкий: Служу, милый мой! Коллежским асессором уже второй год, и Станислава имею. Жалованье плохое... ну да Бог с ним! Жена уроки музыки дает, портсигары приватно из дерева делаю. Отличные портсигары. По рублю за штуку продаю. Пробавляемся кое-как. Служил, знаешь, в департаменте, а теперь сюда переведен столоначальником по тому же ведомству. Здесь буду служить. Ну, а ты как? Небось уже статский? А? 

Толстый: Нет, милый мой, поднимай выше. Я уже до тайного дослужился... Две звезды имею.

(Тонкий каменеет, лицо его искривляется во все стороны широчайшей улыбкой. Он съеживается. Длинный подбородок жены стал еще длиннее. Нафанаил вытягивается во весь рост и застегивает все пуговицы своего мундира.) 

Тонкий: Я, ваше превосходительство... Очень приятно-с! Друг, можно сказать, детства-с и вдруг вышли в такие вельможи-с! Хи-хи-с.

Толстый: Ну, полно! Для чего этот тон? Мы с тобой друзья детства – и к чему тут это чинопочитание!  

Тонкий: Помилуйте... Что вы-с... Милостивое внимание вашего превосходительства... вроде как бы живительной влаги... Это вот, ваше превосходительство, сын мой Нафанаил. Жена Луиза, лютеранка, некоторым образом... 

(Толстый попытался что-то возразить, но на лице у Тонкого Написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника стошнило. Он отвернулся от Тонкого и подал ему на прощание руку. Тонкий пожал три пальца, поклонился всем туловищем и захихикал, как китаец: «хи-хи-хи». Жена улыбнулась, Нафанаил шаркнул ногой и уронил фуражку.)

(Звучит мелодия кадрили. Несколько пар танцуют кадриль. На сцене декорация музыкального магазина. За стойкой продавец. Входит дама.) 

Дама: Здравствуйте-с!.. позвольте мне-с...

Продавец: Что прикажите-с? 

Дама: Позвольте мне-с... Жарко! Климат такой, что ничего не поделаешь! Позвольте мне-с... Ммм... мне-е... Мм... Позвольте... Забыла!!

Продавец: Припомните-с! 

Дама: Забыла!! Экая прости, Господи, память демонская! Да вот... вот... Позвольте-с... Мм... Забыла!! 

Продавец: Припомните-с... 

Дама: Говорила ей: запиши! Так нет... Почему она не записала? Не могу же я все помнить... Да может вы сами знаете? Пьеса заграничная, громко так играется... А? 

Продавец: У нас так много, знаете ли, что... 

Дама: Ну да... понятно! Мм... Мм... Дайте припомнить... Ну, как же быть? А без пьесы и ехать нельзя – загрызет Надя, дочь то есть; играет ее без нот, знаете ли, неловко... не то выходит! Были у ней ноты, да я, признаться нечаянно керосином их облила и, чтоб крику не было, за комод бросила... Не люблю, знаете, крику... Велела купить... Ну да... Как же теперь быть? Всю дорогу помнила, а теперь забыла... Потеряла память... Громко так играется, с фокусами, торжественно... Позвольте-с... Кгм... Спою, может быть...

Продавец: Спойте... или посвистайте!.. 

Дама: Свистеть в комнате грех... Вон у нас Седельников свистел, свистел да и просвистелся... Вы немец или француз?  

Продавец: Немец. 

Дама: То-то я по облику замечаю... Хорошо, что не француз... Не люблю французов... Хрю, хрю, хрю... свинство! Во время войны мышей ели... Свистел в своей лавке от утра до вечера и просвистел всю свою бакалию в трубу! Весь в долгах теперь... И мне двести рублей должен... Я иногда певала себе под нос... Гм... позвольте-с... Я спою... Стойте. Сейчас... Кгм... Кашель... В горле свербит... (щелкнула пальцами, закрыла глаза и запела) То-то-ти-то-том... Хо-хо-хо... У меня сопрано... Позвольте-с... Три-ра-ра... Кгррм... В зубах что-то застряло... Тьфу! Семечко... О-то-о-о-уу... Кгрм... Простудилась, должно быть... Морсу холодного выпила... Тру-ру-ру... Все этак вверх... а потом знаете ли, вниз, вниз... Заходит этак бочком, а потом берется верхняя нота, такая рассыпчатая... то-то-ти... рууу... Понимаете? А тут в это время басы берут: гу-гу-гу-туту... Понимаете? 

Продавец: Не понимаю... 

Дама: Не понимаете? Жаль... Впрочем, я не так пою... Забыла совсем, экая досада! 

Продавец: Вы сыграйте на рояли... Вы играете? 

Дама: Нет, не играю... Меня не учили. Дочь моя, Надя, играет. Ее учим. Француз Рокат, может, знаете, Венедикт Францыч учит... Такой потешный французишка... Дети его Буонапартом дразнят... Сердится... «Я, говорит, не Буонапарт... Я республик Франце»...И рожа у него, по правде сказать, республиканская... Совсем собачья рожа... Будет мне теперь дома! Надюшка заест! Без нот и приезжать не велено... Прощайте-с , в таком случае! Извините за беспокойство!.. Шпрехензи! Гебензи...

(Дама выходит из магазина, разговаривая, сама с собой) 

Дама: Приеду я домой. Навстречу муж, детишки... Муж осмотрит покупки, ругнет, назовет глупой овцой... Детишки набросятся на сладости. Выйдет навстречу Надя в голубом платье с розовым галстухом и спросит: «Купила ноты?»Услышавши «нет», она ругнет свою мать, запрется в свою комнатку, разревется и не выйдет обедать... Потом выйдет из своей комнаты и, заплаканная, убитая горем, сядет за рояль... Сыграет сначала что-нибудь жалостное, пропоет что-нибудь, глотая слезы... Под вечер Надя станет веселей, сыграет это любимое: то-то-ти-то-то... (Дама бегом возвращается в магазин) То-то-ти-то-то, огого! Вспомнила!! Вот самое!! То-то-ти-то-то! 

Продавец: Ах... Ну, теперь понятно. Это рапсодия Листа, номер второй... 

Дама: Да, да, да... Лист, Лист! Побей меня, Бог, Лист! Номер второй! Да, да, Да... Голубчик! Оно самое и есть! Родненький!  

Продавец: Да, Листа трудно спеть... Вам какую же, оригинальную, или облегченную?

Дама: Какую-нибудь! Лишь бы номер второй, Лист! Бедовый этот Лист! То-то-ти-то... Ха-ха-ха! Насилу вспомнила. Вот радость-то...     

( Дама расплачивается, берет сверток и выходит, напевая. Звучит музыка. На часах 12.)

Голос: Собираясь идти на экзамен греческого языка, Ваня Оттепелев перецеловал все иконы. В животе у него перекатывало, под сердцем веяло холодом, самое сердце стучало и замирало от страха перед неизвестностью. Что-то ему будет сегодня? Тройка или двойка? Раз шесть подходил он к мамаше под благословение, а, уходя, просил тетю помолиться за него. Идя в гимназию, он подал нищему две копейки, в расчете, что эти две копейки окупят его незнания и что ему, бог даст, не попадутся числительные с этими тессараконта и октокайдека. Воротился он из гимназии поздно, в пятом часу. Пришел и бесшумно лег.  

Мать: Ну что? Как? Сколько получил? (Ваня заплакал. Мать всплеснула руками и уронила шитье.) Что же ты плачешь? Не выдержал, стало быть? 

Ваня: По... порезался... Двойку получил... 

Мать: Так я и знала! Предчувствие мое такое было! Ох, господи! Как же ты это не выдержал? Отчего? По какому предмету?  

Ваня: По греческому... Я, мамочка... Спросили меня, как будет будущее от «феро», а я... я вместо того, чтоб сказать «ойсомай», сказал «опсомай». Потом... потом... облегченное ударение не ставится, если последний слог долгий, а я... я оробел, забыл, что альфа тут долгая... взял да и поставил облегченное. Потом Артаксерксов велел перечислить энклитические частицы... Я перечислил и нечаянно местоимение впутал... Ошибся... Он и поставил двойку... Несчастный я человек... всю ночь занимался... Всю эту неделю в четыре часа вставал...

Мать: Нет, не ты, а я у тебя несчастная, подлый мальчишка! Я у тебя несчастная! Щепку из меня сделал, ирод, мучитель, злое мое произволение! Плачу за тебя, за дрянь этакую непутящую, спину гну, мучаюсь и, можно сказать, страдаю, а какое от тебя внимание? Как ты учишься? 

Ваня: Я... я занимаюсь. Всю ночь... Сами видели... 

Мать: Молила бога, чтоб смерть мне послал, не посылает, грешнице... Мучитель ты мой! У других дети, как дети, а у меня один единственный – и никакой точки от него, никакого пути. Бить тебя? Била бы, да где же мне сил взять?

(Мать закрыла лицо полой кофточки и зарыдала. Ваня завертелся от тоски и прижал свой лоб к стене. Вошла тетя.) 

Тетя: (всплескивая руками) Ну вот... Предчувствие мое... Все утро тоска... Ну-у, думаю, быть беде... Оно вот так и вышло... 

Мать: Разбойник мой, мучитель! 

Тетя: Чего же ты его ругаешь? Нешто он виноват? Ты виноватая! Ты! Ну, с какой стати ты его в эту гимназию отдала? Что ты за дворянка такая? В дворяне лезете? А-а-а-а... Как же, беспременно, так вот и сделают вас дворянами! А был бы вот, как я говорила по торговой части... В контору-то, как мой Кузя... Кузя-то, вот, пятьсот в год получает. Пятьсот – шутка ли? И себя ты замучила, и мальчишку замучила ученостью этой, чтоб ей пусто было. Худенький, кашляет... погляди: тринадцать лет ему, а вид у него, точно у десятилетнего. 

Мать: Нет, Настенька, нет, милая! Мало я его била, мучителя моего! Бить бы нужно, вот что! (замахнулась на сына). У-у-у... иезуит, магомет, мучитель мой! Пороть бы тебя, да силы у меня нет. Говорили мне прежде, когда еще мал был: «Бей, бей!»... Не послушалась, грешница, Вот и мучаюсь теперь. Постой же! Я тебя выдеру! Постой...

(Мать схватила ремень и кинулась на Ваню, он стал убегать, тетка за ними) 

Голос: Вечером, на семейном совете, решено было отдать его по торговой части.

(На сцене декорация библиотеки. Звучит Кадриль «Вьюшка». Вереницей пробегают несколько танцующих в масках. Мельтешат лакеи с подносами посуды. Два интеллигента сидят за столом и читают газеты.) 

Голос: Здесь, кажется, удобнее будет! Валяйте сюда! Сюда, ребята!

(Входит мужчина в кучерском костюме и в маске, две дамы в масках и лакей с подносом с бутылками и стаканами.) 

Маска: Сюда! Здесь прохладнее будет... Становь поднос на стол... Садитесь, мамзели! Же ву при а ля тримонтран! А вы, господа, подвиньтесь... нечего тут!

(Мужчина покачнулся и смахнул со стола несколько журналов). 

Маска: Становь сюда! А вы, господа читатели, подвиньтесь; некогда тут с газетами да с политикой... Бросайте! 

Белебухин: Я просил бы вас потише. Здесь читальня, а не буфет... Здесь не место пить. 

Маска: Почему не место? Нешто пол шатается или потолок обвалиться может? Чудно! Но, некогда разговаривать! Бросайте газеты... Почитали малость, и будет с вас; и так уж умны очень, да и глаза попортишь, а главнее всего – я не желаю и все тут. 

(Лакей поставил поднос на стол и, перекинув салфетку через локоть, стал у двери. Дамы тотчас же принялись за красное.) 

Маска: И как это есть такие умные люди, что для них газеты лучше этих напитков? (Наливает себе ликеру.) А, по моему мнению, вы, господа почтенные, любите газеты  оттого, что вам выпить не на что. Так ли я говорю? Ха-ха! Читают! Ну, а о чем там написано? Господин  в очках! Про какие факты вы читаете? Ха-ха! Ну да брось! Будет тебе кочевряжиться! Выпей лучше!

(вырвал газету из рук господина в очках). 

Жестяков: Вы забываетесь, милостивый государь! Вы обращаете читальню в кабак, вы позволяете себе бесчинствовать, вырывать из рук газеты! Я не позволю! Вы не знаете, с кем имеете дело, милостивый государь! Я директор банка Жестяков! 

Маска: А плевать мне, что ты Жестяков! А газете твоей вот какая честь...

(Рвет газету на клочья).

Жестяков: Господа, что же это такое? Это странно, это... это ... даже сверхъестественно... 

Маска: (смеется). Они рассердились. Фу-ты, ну-ты, испугался! Даже поджилки трясутся. Вот что, господа почтенные! Шутки в сторону. Разговаривать с вами мне неохота. Потому как я желаю остаться тут с мамзелями один и желаю тут удовольствие доставить, то прошу не прекословить и выйти вон... Пожалуйте-с! Господин Белебухин, выйди к свиньям собачьим! Что рыло наморщил? Говорю, выходи, стало быть, и выходи! Живо у меня, а то, гляди, не ровен час, как бы в шею не влетело! 

Белебухин: То есть как же это? Я даже не понимаю. Какой-то нахал врывается сюда и... вдруг этакие вещи! 

Маска: (стукнул кулаком по столу.) Какое это такое слово нахал! Кому ты говоришь? Ты думаешь, как я в маске, так ты можешь мне разные слова говорить? Перец ты этакий! Выходи, коли говорю! Директор банка, проваливай подобру-поздорову! Все уходите, чтоб ни одной шельмы тут не оставалось! Айда к свиньям собачьим! 

Жестяков: А вот мы сейчас увидим! (протирает очки) Я покажу вам! Эй, позови-ка сюда дежурного старшину! 

Голоса: Евстрат Спиридоныч! Где Евстрат Спиридоныч?!

(Входит маленький рыженький старшина с голубой ленточкой на лацкане) 

Старшина: Прошу вас выйти! Здесь не место пить! Пожалуйте в буфет!

Маска: Ты откуда это выскочил? Нешто я тебя звал? 

Старшина: Прошу не тыкать, а извольте выйти вон! 

Маска: Вот что, милый человек: даю тебе минуту сроку... Потому, как старшина и главное лицо, то вот выведи этих артистов под ручки. Мамзелям моим не нравится, ежели здесь есть кто посторонний... Они стесняются, а я за свои деньги желаю, чтобы они были в натуральном виде.

Жестяков: Очевидно, этот самодур не понимает, что он не в хлеву! 

Старшина: Прошу вас выйти отсюда! 

Маска: А, ведь, испугал! (хохочет). Ей-ей, испугал! Бывают же такие страсти, побей меня бог! Усы, как у кота, глаза вытаращил... Хе-хе-хе! 

Старшина: Прошу не рассуждать! Выйди вон! Я прикажу тебя вывести!

Маска: Вот тебе! (Показывает кукиш) 

Старшина: Нет? Ну, так я пишу протокол! (Сел писать протокол.) 

Маска: Пиши, пиши... теперь что же со мной, с бедным будет? Бедная моя головушка! За что же губите вы меня, сиротинушку? Ха-ха! Ну что же, готов протокол? Расписались? Ну, теперь глядите!... Раз... два... три...

(Срывает маску, любуясь произведенным эффектом, падает в кресло и хохочет. Все ахнули. Немая сцена.) 

Голос: В буяне все узнали местного миллионера, фабриканта, потомственного почетного гражданина Пятигорова, известного своими скандалами, благотворительностью и, как не раз говорилось в местном вестнике, - любовью к просвещению.

Библиотекарь: Удивительное умение Чехова соединять грустное и смешное. И при этом смешное остается смешным, а грустное – грустным. 

 

Литературный праздник День Чехова сопровождает

Чеховская  КНИЖНАЯ ВЫСТАВКА :  

« Большой смех  великого таланта» 

1. «  Краткость  - сестра таланта» 

2. « Описывать бесцельно,  читать» 

3. « Ломбард».

КАРТОТЕКИ : 

1. Писатель и время.

2. Копилка жаргонов  и афоризмов. 

3. Человек в футляре. 

4. Перепись населения. 

Для сценария праздника по творчеству Чехова использовалась ЛИТЕРАТУРА : 

1. Богданов В.А. Лабиринт сцеплений. Введение в художественный мир чеховской новеллы, а шире – в искусство чтения художественной литературы: Очерк. – М.: Дет.лит.,1986.-142 с. 

2. Громов М.П. Книга о Чехове. – М.: Современник, 1989. – 384 с. 

3. Кулешов В.И. Жизнь и творчество Антона Павловича Чехова: Очерк. – 2-е издание. – М.: Дет.лит., 1985. – 175 с. 

4. Чехов А.П. Рассказы. «Юбилей». – М.: Сов.Россия, 1985. – 384 с.

5. Чехов М.П. Вокруг Чехова: Встречи и впечатления. – М.: Моск. рабочий, 1980. – 256 с.

АВТОР: Коломиец Лидия Петровна (режиссер, сценарист) 

Внимание авторский контент! Защищен от плагиата. Запрещено к перепечатке любой части текста! Если вы хотите рассказать об этом интересном и познавательном сценарий литературный вечер по творчеству Чехова - поставьте ссылку на эту страницу.

Если вам понравились работы Лидии Петровны Коломиец, а также если они пригодились вам при подготовке праздничных мероприятий, вы можете выразить автору свою благодарность. 

РАЗДЕЛ: Сценарии праздников в школе

Загрузка...

ГЛАВНОЕ МЕНЮ

Загрузка...

ПРАЗДНИКИ В ЦИТАТАХ

У каждого праздника - свой запах. Новый год пахнет хвоей и мандаринами, день рождения - воздушными шарами и взбитыми сливками на макушке торта, свадьба пахнет поцелуем, а именины пахнут молоком. И только праздник счастья пахнет всякий раз неповторимо. И неуловимый шлейф этого запаха меняется с каждой секундой, ускользая и растворяясь внутри…

Констанс Винка Майорелле

ПРАЗДНИКИ В ЦИТАТАХ

Праздник - это день, когда вселенная крутится вокруг тебя, а ты крутишься вокруг вселенной.

Праздник - это солнце, которое никогда не обжигает, но светит ярко.

Праздник - это ветер, который освежает, но не приносит бурю.

Констанс Винка Майорелле  

Наверх
Сайт о праздниках ljubimyj-prazdnik.ru